В последнее время усиленно распостраняются различные сказки и небылицы, будто бы хутора и станицы на Кубани заселялись стихийно. Станицу Анастасиевскую вроде бы основал бродячий купец. Ехал себе ехал, сломалось колесо у телеги, остановился на ночь, жена родила дочь, рядом остановились ещё несколько семей. Дочку назвали Анастасией, Решили основать станицу и назвали станицу Анастасиевской в честь купеческой дочки. Каждый год в центре станицы устраивается праздник, местные артисты изображают бродячего купца, его жену, дочку и семьи переселенцев. Разыгрывается кем-то давно утвержденный спектакль, и в души людей вкладывается заведомо ложная информация о заселении казачьей Кубани. Со станицей Славянской ещё смешнее. Якобы бродили по Кубани казаки Мирон Калита и Карп Куличков, понравилось им место возле Копыльской переправы, стали они там жить и стали зазывать проезжающих. Мирон Калита указывал, где селиться, отводил наделы земли под усальбу и весь остальной бред в таком же духе.
Некоторые современные историки и в настоящее время всячески стараются принизить роль царского правительства и казачества в освоении кубанских земель и всего Северного Кавказа. А то и вообще стараются стереть информацию о казачестве с исторической памяти. Вроде бы станицы организовывались стихийно бродячими казаками, беглыми крестьянами, торговцами и прочим разношерстным людом на приглянувшимся им землям. Это глупо и совсем не так. В любой библиотеке нашей страны доступны широкому кругу читателей труды историков того времени Ключевского, Карамзина, Попко, Щербины и др. Территории любого казачьего войска охранялись казаками. Невозможно было просто так даже пересечь границу казачьей территории, а тем более землю, за которую казаки заплатили своей кровью и своими жизнями. В действительности «поселению» новых станиц предшествовала огромная подготовительная работа войскового правительства, военного министерства и министерства финансов Российской империи. Планы размещения новых казачьих станиц, гражданских поселков (или как их тогда называли «насёлков»), строительства крепостей разрабатывались войсковым правительством и утверждались царским двором. Так, по утвержденному положению, казачье сословие в казачьих станицах должно было составлять не менее 50%, казачьи земельные паи (наделы) должны были составлять не менее 38% от общей станичной земли, 12% станичной земли должно было быть отмежевано для частного владения высшим офицерам и чиновникам, около 50% станичных земель — земли войскового запаса. Межевая земельная комиссия Черноморского казачьего войска (с 1860 года Кубанского казачьего войска) выезжала на места размещения новых станиц. Определялся количественный и качественный состав земли под каждую станицу. По количеству пригодной к сельскому хозяйству земли определялся численный состав каждой новой станицы. Сколько казачьих семей и из каких старых, обжитых станиц должны были по жребию переехать для обустройства новых станиц. К какому сроку переехавшие казаки должны были выбрать станичного атамана, организовать все соответствующие службы: «по воинским делам присутствие», станичное правление, госпиталь, ветеринарную службу, церковь, почту, тюрьму, кузни, мельницы и т. д. Определялось, к какому сроку новая станица должна была принять иногородних и какое количество. Переселение иногородних из центральных и южных губерний осуществлялось по строго утвержденному плану и оплачивалось министерством финансов Российской империи. Если же на отмежеванных под станицу землях проживали местные племена адыгов, их переселение так же оплачивалось царским двором вплоть до покупки им земли и недвижимости в Турции. Конечно не обходилось без военных столкновений и человеческих жертв. Черкесские племена, принявшие российское подданство переселялись в места их компактного проживания под присмотром военного комиссара из высших казачьих офицеров и отряда казаков. Мирным черкесам также выделялись земельные наделы, но они были всего 5-5,5 десятин, правда на каждого члена семьи, включая женщин и детей. Оценочная комиссия войскового правительства выезжала в старые, обжитые станицы, оценивала имущество и земельные наделы казачьих семей, которым выпало по жребию переселиться во вновь образованные станицы. Все, что казачья семья не могла перевести на новое место оценивалось, оплачивалось казакам или зачислялось в войсковую казну. Затем выставлялось на торги или передавалось станичному правлению. Для примера, по ценам того времени, средняя казачья хата стоила 40 рублей, пуд рыбы (16 кг) — 2 копейки, строевой конь от 100 до 200 руб, жалование простого служивого казака — 12 рублей в год. На переезд каждой казачьей семьи составлялась и утверждалась смета расходов. Войсковым правительством выделялись стройматериалы. Приказ о переселении казачьих семей из старых, обжитых станиц и выделении денежных средств подписывался в Петербурге Военным министром Российской империи. Неподчинение жестко каралось по законам военного времени. Так казаки станицы Полтавской, (как самого старого и «запорожского» куреня), отказались переезжать во вновь образованные станицы. В результате 13 казачьих офицеров были сосланы в Сибирь на каторгу, а 67 семей казаков были отправлены за Майкоп на арестантские работы. Подготовка документации, различные согласования, переезды, строительство в новых станицах, организация всех станичных служб занимали от 3 до 5-6 лет. И только по решению комиссии Войскового правительства и Военного министерства вновь «посаженная» станица вносилась в реестр населенных пунктов Кубанского казачьего войска. Названия станицам придумывались также еще на стадии подготовки документации чиновниками войсковой канцелярии. Так что все легенды и сказки, которые крутятся вокруг возникновения и названия наших станиц, зачастую не имеют ничего общего с действительностью. Привожу пример. Герцог Ришелье, основатель г. Одессы, был в то время губернатором Одесской, Херсонской и Таврической губернии. Проезжая по Азово-Таманскому тракту попал в черкесскую засаду на реке Давыдовка (в районе нынешней ст. Анастасиевской), чудом избежал плена и приказал построить на опасном месте кордон. Герцога звали Эммануэль. Кордон назвали по его имени Еммануиловским. Когда в 1861 году готовили документацию и межевали земли под будущие станицы, то предпочли имя Великой княжны Анастасии, (которая родилась в декабре 1860 года) имени беглого французского аристократа. Так появилась в 1865 году станица Анастасиевская.
Много легенд и версий сложилось вокруг названия станицы Славянской. Постепенно основной легендой стал Славянский гусарский полк, вроде бы давший название станице. Но в результате серьезных исследований исторических документов 18-19 веков, проведенных доцентом КубГУ, кандидатом исторических наук Клочковым О.Б. и по его мнению, версия о Славянском гусарском полке выглядит неубедительной и маловероятной. Станицы назывались в честь победных сражений, в честь императоров, великих князей, полководцев, героев черноморцев, но нет и упоминания о каких бы то ни было царских полках времен А. В. Суворова, тем более что Славянский гусарский полк стоял в Благовещенской крепости в резерве, состоял из сербов, венгров и хорватов, находился в крепости всего около трех месяцев и вскоре был расформирован. Сохранилось «расписание» Суворовских войск по укреплениям. Подлинник напечатан в книге В.А. Соловьева «Суворов на Кубани». Так в Славянском фельдшанце было «расположено» полроты Низового полка с 1 пушкой, в резерве Таганрогский эскадрон и гренадерский батальон с двумя пушками. В Благовещенской крепости находились кроме Славянского гусарского полка не менее достойные полки: Острогожский гусарский полк, Белозерский, Низовский, Курский, Тамбовский, Алексеевский и Нижегородские полки, два полка донских казаков, артиллерийская и понтонная команды. Так что, я думаю, все было намного проще. Суворов был глубоко верующим человеком. До самой старости пел в церковном хоре, если была возможность. Был барином. В своем родовом имении имел крепостных, земли. Был «дитя своей эпохи», проникнут духом самодержавия и крепостничества. Вместе с тем он был искренним патриотом России. В его родовом имении была Благовещенская церковь. С детства Суворов пел в церковном хоре. Поэтому крепость на правом берегу Протоки и была названа Благовещенской. Здесь присутствует скорее память детства или церковная тематика. Укрепления, которые построил Суворов, также отражают церковную тематику: Правый, Левый, Сарский (Царский), Духовой, Спасский, Троицкий, Римский, Ангельский, Марьинский. И только в названии Славянский прослеживается дух патриотизма. Своих солдат Суворов называл «братцы-славяне», славянские народы составляли основу русской армии и всего российского государства. Был конечно и Славянский казачий полк. Но он был создан только в 1807 году атаманом Бурсаком для участия в русско-турецкой войне как 9-й пеший казачий полк, и только в 1811 году полк вернулся с войны с почетным названием Славянский. Черноморские казаки на месте Левого суворовского фельдшанца в 1792 году построили Кара-Кубанский кордон (х.Тиховский). Через год на реке Кара-Кубань построили еще один кордон у реки Курка. Во избежание путаницы кордон на реке Кара-Кубань возле реки Курка получил название Староредутский, а собственно Кара-Кубанский кордон был переименован в кордон Славянский еще в 1793 году. Как видите, Славянский казачий полк тоже никакого отношения к Славянскому кордону не имеет. Примечание автора: По мирному договору между Россией и Турцией от 28 декабря 1783 года государственная граница между двумя империями была установлена по правому берегу реки Кубань от Усть-Лабинского редута до реки Курка, затем по линии Варениковское укрепление — Анапа. Слово «Кара-Кубань» в мирном договоре не упоминалось вообще. Поэтому в официальных документах российская сторона слово «Кара-Кубань» не употребляла, чтобы избежать недоразумений с турецкой стороной. В 1829 году, после подписания Андриапольского мирного договора между Россией и Турцией, граница переместилась на левый берег реки Кубань, поэтому участок реки от Славянского кордона у верхних «Раздер» до Староредутского кордона у реки Курка был переименован с «Кара-Кубани» в просто Кубань. Река Старая Кубань переименована в ерик Кубанка. Кумли-Кубань (Песчаная Кубань) от Славянского кордона до Копыльского кордона переименована в реку Протока. Просто само слово «Кара-Кубань» необходимо было убрать из официальных российских документов. Хотя название «Кара-Кубанский» остров сохранялось до конца 19 века. Название кордона Славянский перекочевало из Суворовских карт с чисто патриотических убеждений. И самое главное, все названия станиц готовились в войсковой канцелярии и утверждались Военным министром в Петербурге задолго до их «поселения». Вряд ли казаки-писари в канцелярии горели желанием увековечить имя гусарского полка, собранного из чужеземцев. А станицу назвали Славянской по совсем другой причине.
Почему-то все авторы обошли вниманием таможенные заставы и карантинные службы. По правому берегу реки Кубань проходила Государственная граница Российской империи. По левому берегу Кубани была территория Османской империи. Казаки на кордонах (заставах) несли пограничную службу, но ведь существовали и таможни. Существовал перечень товаров, которые облагались таможенной пошлиной при перемещении через границу, был и перечень беспошлинных товаров. Существовал на российских границах Таможенный Устав. В 1808 году в дополнение к Таможенному уставу был разработан и Карантинный устав. Все товары, прибывшие из-за границы, попадали сначала на карантинную станцию, сроком от 3 до 14 дней. Товары обрабатывались различными способами: парами серной кислоты, термической обработкой, теплой водой с мылом и другими, известными в то время. Через карантин проходили и военные и гражданские лица, пересекающие границу. До 1808 года таможенные заставы и карантинные станции располагались совместно с меновыми дворами, где проходила торговля с местными черкесами и служивыми казаками. Меновых дворов было шесть, в том числе и Славянский меновый двор возле Славянского кордона (х.Тиховский). Меновые дворы строились по утвержденному стандартному плану. Представляли собой двухбастионную крепость с воротами и складскими помещениями. Таможенные заставы и карантинные станции числились в войсковой канцелярии по названиям меновых дворов. Движение товаров шло в обе стороны от границы, товары поступали из морских портов Тамани и Ачуева, через Персию, Кавказ, Крым и из центральной России. (В списке переселенцев-казаков 1792 г. числились даже два торговых еврея). На строительство Славянского менового двора с таможенными службами царским правительством в своё время было выделено 3000 рублей.
В 1818 году были приняты новые Таможенный и Карантинный уставы. По новым правилам таможенные и карантинные службы были объединены и должны были находиться от меновых дворов «на значительном удалении». На паромной переправе возле Копыльского кордона пересекались все торговые и почтовые пути. Азово-Черноморский тракт, Ачуево-Кавказский тракт. Таможенная и карантинная заставы были перенесены к Копыльской переправе. В войсковой канцелярии они числились Славянскими по названию Славянского менового двора. На Славянской таможенной заставе возле Копыльской переправы в 1828 году числились 7 таможенных комиссаров из казачьих офицеров, два врача, 1 аптекарь, 3 фельдшера, 1 писарь, 11 служителей и охрана из казаков. Всего 37 человек.
В 1843 году был обнародован императорский указ о свободной торговле с черкесами и устройстве «свободных базаров». Чиновникам меновых дворов Указом запрещалось даже посещать «свободные базары». Само собой возле Копыльской переправы, на «Большом Таманском шляхе», стихийно образовался «свободный базар» (ныне территория Славянского ГАИ. «Казалы стари люды, тамочкы з давна абрэкы скотыну торгувалы»). Свободный базар по названию карантинной станции тоже в войсковой канцелярии стал числиться Славянским. Поэтому, и при подготовке документации для «поселения» новой станицы возле Копыльской переправы, у чиновников войсковой канцелярии других вариантов для названия новой станицы не было.
23 декабря 1865 года в приказе Военного Министра Российской империи был объявлен Именной Императорский Указ за № 42817, — о водворении пяти новых станиц в Кубанской области: «Его Императорское Высочество, Главнокомандующий Российской армией признал необходимым водворить в настоящем году в Кубанской области пять новых станиц: Георгие-Афипскую, Славянскую, Анастасиевскую, Мингрельскую и Псебедаховскую, с причислением станиц Георгие-Афипской к Псекупскому, Мингрельской к Абинскому и Псебедаховской к Адагумскому конным полкам, а Славянской и Анастасиевской к станицам Таманского округа Кубанского казачьего войска. По всеподданейшем о том докладе, Государь Император все распоряжения Его Императорского Высочества утвердить соизволил».
По существующему на тот момент «Положению» приказ о водворении новых станиц и занесение их в реестр населенных пунктов Кубанской области, подписывался только после укомплектования станицы казачьими семьями, формирования всех станичных служб и выборов атамана. Земли под станицы межевались заранее, составлялся и утверждался план станицы, территория самой станицы разбивалась на кварталы и участки, согласно утвержденного плана. Станица, еще до прибытия первых переселенцев, огораживалась валом, строились бастионы, на которых устанавливались орудия и несли службу части регулярной армии. Между бастионами по валу организовывалась дозорная служба казаками тех полков, на чьей территории водворялась новая станица. А уже после всех подготовительных работ, под защитой пушек и казачьих разъездов, прибывали первые семьи переселенцев. В средствах массовой информации намеренно навязываются различные сказки и небылицы о появлении станиц на Кубанских землях. . В действительности, водворение новых станиц осуществлялось грамотно и по плану, финансировалось из царской казны и дополнительно из войсковых сумм.
Привожу краткие сведения из «Рескрипта» Российского Императора Александра II, от 21 июня 1861 года, на имя наказного атамана ККВ генерал-адьютанта графа Евдокимова: … 1) «… Заселение производить в ежегодно потребном количестве семейств, преимущественно из охотников. Недостающее же затем число семейств распределить по ближайшему усмотрению Главнокомандующего Кавказской армией на все войско, но преимущественно на удаленные от передовых линий станицы.
2) В случае недостаточного числа охотников предоставить станичным обществам назначать подлежащие переселению семейства по жребию или общественным приговорам, не подвергая, впрочем, переселению отставных казаков без их собственного на то согласия.
3) Переселяющимся за Кубань семействам, кроме тех пособий и льгот от казны, которые доселе были определены для переселения, назначить еще из войсковых сумм вознаграждения за те усадьбы, которые хозяева не успели продать сами. Размер сего вознаграждения должен быть определяемым по справедливой оценке оставляемых усадеб. Сверх того, в знак особенного Моего расположения к Кубанскому казачьему войску, Я дарю ему особые преимущества:
1) Те офицерские и казачьи семьи, которые добровольно вызвались на переселение в предгорные пространства Западного Кавказа, составят первых основателей нового и важного русского населения, будут наделены участками земли в частную собственность, вечную и потомственную, в таком размере, в каком окажется по местности возможным.
2) Бессрочно выслужившим 22 летний срок потомственным дворянам и отставным казакам дозволяется приобретать в полную частную собственность свободные участки войсковой земли в назначенных для сего районах и по установленной ежегодной оценке, с уплатой в войсковой капитал. Таковым дворянам и отставным казакам будет дозволяемо даже исключаться из войскового сословия, если только приобретут — потомственный дворянин не менее 200 десятин, а отставной казак — не менее 30 десятин земли.
3) Для вящего же развития у казаков торговли и промышленности, Я признаю за благо людям стороннего для войска звания приобретать в собственность дома, сады, заводы, магазины, лавки, и вновь возводить всякие из означенных строений, по усмотрению войскового начальства, с тем, чтобы те лица, за находящуюся под их домами и заселениями землю, внесли в городскую или станичные суммы ежегодно, посаженную или подесятинную плату в том размере, который будет особо определен.»
На Наказного атамана ККВ «Рескриптом» было возложено составление проекта полного «Положения» о заселении предгорий Северо-Западного Кавказа, о льготах и пособиях, об отводе земель в вечное и потомственное владение, о приобретении лицами невойскового сословия в землях ККВ недвижимого имущества. «Положение» о заселении Кубанских станиц было, конечно, Войсковым Правлением ККВ разработано и утверждено царским правительством. По прибытии в новые станицы переселенцам указывались места для усадеб, разбитых заранее внутри станицы, из ближайших войсковых магазинов (так в то время назывались войсковые склады), выдавался провиант и фураж, указывались места для заготовки строительных материалов, места сенокосов, пастбищ, земельные наделы под распашку. Всем переселенцам предоставлялись пособия и льготы от царской казны и Войскового Правления:
1) Льготы и выплаты от царской казны: Единовременное пособие «на переселение» офицерской семье 285 руб. 71 ½ коп.; казачьей семье 71 руб. 42 1/7 коп.; на вооружение поровну офицерам и простым казакам по 10 руб. Семьям женатых нижних чинов регулярной армии, переведенных в казачье сословие — 72 руб. 42 6/7 коп; на покупку лошади и сбруи — 35 руб. 71 2/7 коп; на вооружение нижних чинов регулярной армии — 15 руб.
2) Льготы и выплаты от Войскового Правительства ККВ: Единовременное пособие «на переселение»: офицерским семьям — 150 руб; казачьим семьям — 75 руб.
Кроме перечисленных денежных выплат, переселенцы освобождались от воинской службы на 3 года, 3 года безвозмездно получали провиант на каждого члена семьи (детям до 7 лет — половину нормы) и фураж для лошадей. Кроме того, каждая семья получала по 5 руб. на непредвиденные расходы и по 1 руб. 40 коп.на устройство оград или заборов на своем участке. Причем казачья усадьба среднего достатка стоила в то время около 40-45 руб. со всеми хозяйственными постройками, лошадь стоила 30-35 руб., крупный рогатый скот — 5-7 руб. за голову, пуд свежей рыбы (16 кг) — 2 коп.и так далее. И только строевой конь стоил от 150 руб. и выше. Потому что строевого коня нужно было обучать от 3 до 5 лет. Тем семьям, которые переселялись по собственному желанию, в вечную и потомственную собственность передавалось: офицерским семьям 25-30 десятин, простым казачьим семьям — 5-10 десятин «удобной» земли. По разрешению Войскового Правительства и станичного правления, во вновь водворяемых станицах селились люди невойскового сословия, так называемые «мещане». Открывали различные предприятия, магазины, лавки. Но уже 28 апреля 1868 года в Кубанской области была разрешена свободная продажа земли и недвижимости без согласия станичного общества и Войскового Правления ККВ.
Кавказская война закончилась, и теперь царскому правительству необходимо было лишить казачьи земли самостоятельности. Казачью Кубань необходимо было интегрировать в общероссийское правовое поле.
Вся вышеперечисленная информация необходима для правильного понимания роли царского правительства и руководства ККВ в освоении Кубанских земель, без всяких вымыслов и домыслов.
Стоит еще заострить внимание, что продажа земли и недвижимости была разрешена только лицам православного вероисповедания, что очень важно.